250 км на краю света - Антарктида, последняя пустыня

Брендан Фанк - самый молодой участник 6-дневной 250-километровой гонки Racing The Planet по Антарктиде. Вот его полный отчет о путешествии по Антарктиде.

Внимание: впереди длинная статья!

Серия многодневных приключенческих гонок '4 пустыни' проводится каждый год в пустыне Гоби, пустыне Атакама и Намибии.

Каждые два года в Антарктиде также проводится мероприятие 'Последняя пустыня' - возможность для бегунов, участвовавших в двух или более забегах в других 4 пустынях, завершить серию забегов.

Формат забегов в 4 пустынях обычно представляет собой 250-километровую гонку, разделенную на 6 этапов, при этом каждый участник несет все свои припасы на спине.

Гонка в Антарктиде немного отличается - участники живут на борту лодки, и каждый день лодка доставляет их на новый антарктический остров, где они бегут по более коротким дистанциям. Этапы определяются по времени, а не по расстоянию, поэтому бегуны могут находиться на снегу по 14-15 часов в день, прежде чем вернуться на судно.

Большинству участников требуется несколько лет, чтобы добраться до Антарктиды, постепенно преодолевая другие этапы серии, пока они не доберутся до последнего испытания. Есть и 'Великие молотобойцы' - бегуны, которые берут на себя обязательство пройти все четыре гонки за один год.

Пробежать 1000 км приключенческих гонок за один год на четырех разных континентах - нелегкий подвиг.

4 пустыни: Антарктида - последняя пустыняБрендан Фанк

В 2016 году Брендан Фанк стал самым молодым бегуном (в возрасте 21 года), который попытался и успешно завершил забег 4 Deserts Grand Slam.

Если и есть гонка, которая олицетворяет собой приключение, то это именно она.

Вот рассказ Брендана о его путешествии в Южный океан:

(Фото кредит: 4 Deserts)

Этап 1 - остров Кинг-Джордж, петля длиной 11,4 км

ПИП. ПИП. ПИП. 4:45 УТРА. Проснись и пой. Я вскочил с кровати и выключил телефон. Солнце уже пробивалось сквозь занавески, и я выглянул. Освещенный снегом, остров Кинг-Джордж был прямо передо мной. Хотя база еще спала, я был готов к действию. Сердце билось быстро, но тело еще просыпалось, и я медленно поднял свои сумки и собрал последние необходимые вещи на этот день.

(Фото: Аллен Кертон)

Оставив снаряжение в номере, я спустился к завтраку. Войдя в столовую, я увидел больше вариантов, чем знал, что с ними делать. Тосты, хлопья, гранола, фрукты. Все то, чего так жаждут псевдоспортсмены. Зная, что впереди меня ждет долгий день, я набрал почти все, что могло поместиться на моей тарелке. Независимо от того, бесплатный это шведский стол или нет, я всегда стараюсь навалить на одну тарелку больше, чем может поместиться... на одну тарелку. Этот завтрак ничем не отличался от других. Я набил себе лицо, нервы не могли сдержать голод. Я быстро покинул завтрак, чтобы надеть оставшееся снаряжение и приготовиться к быстрому утреннему брифингу.

Наверху, в гостиной, ощущалось беспокойство, но и волнение тоже. Погода на улице выглядела хрустящей и освежающей. Почти манящей. Разноцветные здания контрастировали со снегом еще больше, чем ранним утром. 'Петля будет где-то около 14 километров. И, надеюсь, мы сможем идти 13 часов'. Эти слова врезались мне в память. Как долго? Делать петли? Господи, порази меня. Я убедил себя, что все будет не так уж плохо, и направился к зодиаку.

Парка была слишком велика. Примерно так же, как зимой в Канзасе, я уже жалел о своем решении надеть теплую куртку Patagonia. Антарктида уже преподносила сюрпризы, и первый из них заключался в том, что мне было жарко. Забираться в зодиак в первый раз было все равно, что садиться в широкое каноэ без привязи. То есть это просто лодка с открытым воздухом. Хотя материал выглядит так, будто его продают за 10 долларов в ближайшем Wal-Mart в разделе 'Арктические приключения', я верил, что не утону, пока нахожусь на борту.

(Фотография предоставлена Алленом Кертоном)

Зодиак бесшумно пронесся по воде, и вскоре мои ноги коснулись берега Антарктиды. Пусть остров у берега, но Антарктиды. Сняв обязательные резиновые сапоги и достав из сухой сумки ботинки, я с каждой секундой испытывал все большее волнение. Я планировал улучшить свои результаты по сравнению с предыдущими гонками, и ощущение того, что я нахожусь на своем седьмом континенте в году, переполняло меня. Мы выстроились в ряд для фотографий перед стартом, и мои ноги подкашивались и тряслись, как у человека, которому нужно двигаться.

'Около 10 часов я уже не мог бежать'.

Наконец, впервые в этом году начался обратный отсчет последнего первого дня в году. '3... 2... 1' Я даже не слышал, что она сказала: 'Lift Off', насколько я знаю. Я вошел в зону, как только начался бег, и мы быстро скрылись в сугробе на подъеме. Не осознавая, насколько быстро я двигаюсь для 13-часового забега, я начал отставать от нескольких лидеров и пытался убедить себя, что здесь мое место. Вместе мы прошли самую удаленную от лагеря точку и вернулись туда, откуда пришли. Видеть множество лиц, которые поднимались вверх, а я спускался вниз, было радостно и роскошно.

Во время гонок нечасто удается пообщаться с каждым человеком, с которым ты соревнуешься, но это была не обычная гонка. Я продолжал идти вперед и прочувствовал петлю, которая больше напоминала восьмерку. Начиная с финиша/старта, мы двигались на запад от станции Беллинсгаузен по укатанным снежным валам несколько километров, а затем повернули обратно по тому же маршруту, хотя на обратном пути было немного легче.

Подъехав к базе, мы свернули в обход, теперь уже на восток. В основном по талому снегу и льду, так как температура стала резко повышаться по мере того, как солнце выходило из своей облачной пещеры. По мере того как жара усиливалась, моя скорость снижалась, и я быстро терял лидерство.

Снег лишал меня энергии, но больше, чем энергия, он испытывал на прочность мой сердечник. К середине второго круга обнаружилось слабое место, о существовании которого я даже не подозревал. Моя поясница. То, что начиналось как ощущение, быстро превратилось в помеху. А через еще один круг - в откровенную травму. Если бы у меня были силы, я мог бы бежать по снегу. Мягкость приземления создавала буфер для амортизации моей спины. К сожалению, снег на восточной стороне полностью исчез. Шок от быстрого перехода с мягкой поверхности на твердую грязь вызвал стреляющие боли по всей длине моей правой ноги и в спине.

Примерно к 10 часам я совсем не мог бежать. Нервничая по поводу своей способности финишировать, если я поднажму, я прошел последние 3 часа пешком. Это был не тот финиш, который я ожидал, но тот, который, по моему мнению, лучше всего поможет мне в течение недели. Если я чему-то и научился за этот год, так это тому, что важно позволить организму расслабиться в первый день. В этот день не было ничего легкого. Когда я закончил и поднялся в зодиак после 13 часов на ногах и очередного раннего утра, все, о чем я мог думать, это о том, действительно ли я смогу это сделать. Смогу ли я продолжить еще один день.

(Фото кредит: 4 Deserts)

Этап 2 - Остров Десепшн, петля длиной 2,9 км

'Петля длиной 2,9 километра, которая начинается и заканчивается на пляже, заполненном скуасами, пингвинами и тюленями'.

Мое сознание металось между сном и реальностью. Моя правая нога выдыхала боль при каждом небольшом повороте. Отражая мое душевное состояние, мое тело металось туда-сюда. Полностью проснувшись и частично уснув, я услышал звонок будильника. Больше похожий на дирг, чем на призыв к действию, я проснулся, не имея иного выбора, кроме как начать свой день.

Мы с соседом по комнате были гораздо менее взволнованы, чем в первый день, хотя его вечный оптимизм намного превосходил мой... реализм. Я называю это реализмом, но он больше всего похож на пессимизм Иа. Я спустился вниз, чтобы наполнить свою тарелку для завтрака, но она оказалась чуть более пустой, чем вчера. Разговоры в зале были чуть скучнее и чуть более натянутыми, чем 24 часа назад. Настоящие воины, счастливые страдальцы, стали еще заметнее, чем в первый день. Смеющиеся и шумно наслаждающиеся завтраком, эти люди - те, на кого можно опереться в трудные дни. После завтрака начинается ставшая уже привычной зодиакальная рутина, и мои ноги во второй раз быстро целуют землю.

Странная сила появилась в моих ногах, как только они коснулись священной земли. Взглянув на покрытые снегом вершины, составляющие живописный пейзаж этого вулканического острова, я увидел розовые пакеты, которыми была усеяна трасса. Петля длиной 2,9 километра начиналась и заканчивалась на пляже, заполненном скуасами, пингвинами и тюленями. Я снял резиновые сапоги и надел кроссовки. Боль еще больше растворилась в моем сознании. Сила продолжала поступать с острова в мое тело и быстро находила свое применение. Я начал свой забег вдоль пляжа и быстро встретил первый за этот день снег на основном боковом склоне. Мои ноги последовательно скользили вниз, и, поскольку ничто хорошее не длится вечно, я столкнулся с первым настоящим подъемом в этот день. Насытившись снегом, я не возлагал особых надежд на этот участок петли, но мне пришлось представить себя. Она не хотела и не хотела никуда уходить весь день.

'Вот что такое эти гонки... Тело говорит тебе бросить, разум говорит тебе, что то, что ты делаешь, не имеет смысла'.

Подъем и спуск. Подъем и спуск. И наконец, когда я уже думал, что все кончено, еще один подъем. Я преодолел последний подъем за день, и передо мной открылся вид на залив Китобоя слева и глубокий, смертельно опасный спуск в антарктическое озеро справа. Светлый и холодный вид был почти настолько прекрасен, что я забыл о беге и о том, что энергия острова угасает. Я начал чувствовать боль. Сегодня боль не отдавала в спину, она была сосредоточена в правой ноге. Какое-то опухшее, сковывающее ощущение сковывало ногу и усыпляло, пока я заканчивал петлю и брел к следующей.

(Фотография предоставлена Алленом Кертоном)

Что касается места в гонке, то я был доволен и первые несколько часов поддерживал приличный темп. Меня удивило несколько человек, которые прошли мимо хромающего бродяги, а потом поняли, что они, скорее всего, испытывают ту же боль. Потому что именно в этом и заключается смысл таких гонок. Справиться с ноющей болью. Тело говорит вам, что нужно бросить, разум говорит вам, что то, что вы делаете, не имеет смысла. Что бросить бег ничего не значит в великой схеме вещей. Но в беге важность не очевидна. Нет никаких причин для выживания, почему мы должны заниматься ультрамарафоном на данном этапе нашей человеческой эволюции. На самом деле, бег на такие безумные дистанции, когда у нас есть неприятные боли, ломота и недомогание, может быть в некотором смысле вреден. Но мы бегаем не ради здоровья. Мы бегаем ради страсти. Необъяснимой страсти. Но страсти. И моя страсть - единственное, что помогало мне выстоять, когда день перевалил за четвертый час.

Боль была терпимой, но едва ли можно было бежать. Мое тело позволяло мне вспомнить, каково это - быть в самом начале. Мое тело переносилось назад, к моей первой пробежке в этом путешествии. Небольшой забег на 5 км в Хейсе, штат Канзас, который оставил меня слабым, запыхавшимся и отчаянно жаждущим большего. Я была смиренна. Пройти такой долгий путь с таких крошечных стартов. Я больше не узнаю того человека, который был до этой дистанции. Я не тот, кем был, и никогда больше не буду.

Пока мои мысли перетекали из мозговой области в физическую, я старался поддерживать устойчивый бег, но моя походка сильно уступала правой ноге. Словно скаковая лошадь, которой нужно сменить обувь, я медленно шаркал дальше. Преодолевая последний холм в десятый раз подряд, я испытывал желание сесть и посмотреть. Позволить холоду вгрызаться в мое неподвижное тело, позволить ноге свеситься с обрыва и смотреть, как ветер уносит воду в горы за горами. Но сильнее было желание идти дальше. Я больше не мог бежать с постоянством, но я мог двигаться вперед.

'Наконец, пройдя по кругу и приблизившись к 17-му часу дня...'

Когда я в очередной раз нашел дорогу к контрольной точке, меня развернули и отправили обратно тем же путем, которым я пришел. Мы меняли направления. В этот момент мне было все равно. Мне нужно было двигаться в одну сторону, и в обоих направлениях было одинаково больно. Боли не было дела до того, что я вдруг перевернулся. День все шел и шел. Иногда я путешествовал с людьми, иногда нет, но все было одинаково. То мне было слишком жарко и приходилось снимать подшлемники, то слишком холодно и я не мог найти варежки, поэтому вместо них надевал носки: Для меня это не имело значения.

Наконец, проехав по кругу и приблизившись к 17 часам дня, мне сообщили, что у нас остался еще час. Я потянулась к своей подруге Карен, и мы договорились продлить последнюю петлю до часа. Чтобы насладиться ею. Сделать фотографии и позволить себе насладиться континентом Антарктида. Как мы ни старались, медленнее 50 минут у нас не получалось, поэтому, к сожалению, пришлось сделать еще одну петлю. Торопясь, как только мог, я закончил последнюю петлю быстрее, чем предыдущие 5, несмотря на все усиливающуюся боль в ноге. Я поспешил к зодиаку, в номер и 15 минут размораживался под обжигающим жаром душа.

(Фото: Аллен Кертон)

Этап 3 - Райская бухта, петля длиной 1,4 км

'День снова выглядел так, будто Господь решил улыбнуться нам. Иногда мне очень хочется, чтобы этот парень держал свою улыбку при себе'.

Шел снег. На моем лице появилась улыбка. Возможно, снег означал, что сегодня мы не выйдем на улицу. Мои ноги скажут мне спасибо. В туманной и наполненной ветром дали грозно проплывали айсберги. Я посмотрел на океан и увидел, что наша лодка все еще движется. Мы еще не прибыли. Я неторопливо оделся и, заметно страдая, подошел к лестнице. Я спустился вниз так же целеустремленно, как человек, собирающий мины в миноискателе. Я добрался до завтрака и быстро потерял к нему интерес. Все то же самое, и это начинает надоедать. У меня не было желания есть что-либо, кроме бобов, а бобы меня нервировали из-за состояния антарктических туалетов.

Позвольте рассказать вам о наших туалетах для внутреннего пользования. Возьмите обычный, повседневный унитаз и уменьшите его в размерах. Не намного, всего на 3/4 от размера обычного унитаза. А теперь попробуйте сесть. О нет! Подождите, не садитесь, этот унитаз стоял в холодном помещении со снегом вокруг, он будет слишком холодным, чтобы сделать что-то, кроме как напугать какашки обратно внутрь. Так что теперь остается сесть на корточки. Проблема в том, как сильно болят ваши ноги. Представьте, вы только что провели на ногах 20 часов за последние два дня, а теперь вам нужно согнуться в изометрической стойке, одновременно посещая туалет и целясь в дырку меньше среднего. Находясь в изометрической позе, вы оглядываетесь по сторонам в поисках чего-нибудь, что могло бы вас стабилизировать, на что можно было бы опереться, и вдруг понимаете, что здесь нет ни стен, ни двери.

Единственная стабилизация, которую вы получите, - это сидение на сиденье унитаза. Поэтому, вопреки здравому смыслу, вы решаете сесть. Но ОПАСНО! Люди мочились на сиденье унитаза, и теперь моча на вашей спине. Пытаясь решить проблему, вы оглядываетесь по сторонам в поисках туалетной бумаги. Справа от себя вы видите туалетную бумагу в импровизированном рулоне... совершенно мокрую от ветра и влаги вокруг. Потянувшись в сумку, вы обнаруживаете, что и ваши личные запасы страдают от той же проблемы. Неуютно и грустно, остаток дня проходит в страданиях. Как видите, есть бобы во время завтрака мне не хотелось.

Пока я ел фрукты и хлеб, я почувствовал внезапное отсутствие движения. Я выглянул наружу и, к моему огорчению, увидел, что мы остановились и снег сошел. День снова выглядел так, словно Господь решил улыбнуться нам. Иногда мне очень хотелось, чтобы этот парень держал свою улыбку при себе. Не успел я опомниться, как вылез из зодиака на сушу. Я сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и получил гулкий ответ от антарктического материка. Дерьмо. Сильный запах пингвиньих какашек заполнил мои ноздри. Ответ был однозначным: в этот день спокойствия не будет.

Я посмотрел вверх на курс. Именно поднял. С моей точки обзора на стартовой линии была видна тропа, уходящая прямо вверх по склону. Оказавшись на вершине, тропа не слишком долго оставалась на ровной поверхности, прежде чем решила, что хватит, и пошла вниз. И все это на протяжении 1,4 километра. Это был день накануне Дня благодарения, но я был далек от благодарности в этот первый день на холодном материке. Прозвучал обратный отсчет, и вот уже третий день подряд мы не спеша двинулись к началу.

Перед лидерами стояла незавидная задача преодолеть заснеженную тропу, которая больше напоминала лыжню для беговых лыж, чем то, по чему когда-либо бегал здравомыслящий человек. Даже позади лидеров движение было медленным. Каждый шаг - это азартная игра на то, насколько глубоко погрузится моя нога. Иногда она оставалась на вершине, как неприкасаемый чемпион. Но быстро та же нога погружалась в кучу снега, которая была почти глубже, чем моя нога в длину. После чрезвычайно долгого для короткой трассы времени я добрался до вершины холма, на которой возникла идея побегать. Прикинув свои силы, я понесся по плотному снегу, как ребенок. Я обошел несколько человек, пока поднимал снег, образовавшийся на новой тропинке. И вот снова спуск по склону. Быстро я вернулся к старту. Только для того, чтобы снова начать путь вверх по склону. И снова.

(Фото кредит: 4 Deserts)

'Я огляделся вокруг и заметил знакомое выражение на лицах тех, кто меня окружал. Лицо страдания'.

Я уставился вверх на тропу, пораженный. В 11-й раз мне придется подниматься по этой штуке. И ради чего?! Злость нарастала с тех пор, как я почувствовал, что в правой ноге что-то не так. Не было ничего такого драматичного, как щелчок или хлопок, а скорее постепенное застывание в пиратской стойке и сопутствующее этому плохое настроение. Я отозвал в сторону одного из координаторов: 'Это это нелепо! Никто из нас не подписывался бежать 3 длинных марш-броска подряд. Мы все на грани травмы, и вы не позволите нам остановиться только потому, что никто не преодолевал 250 км за последние лет.' Я ушла, запыхавшись. В ярости. Вместе с гневом, вызванным усталостью, пришли две проблемы: Мои очки, которые до этого момента были идеальными, постоянно запотевали, и из них невозможно было видеть. Даже если я хорошо держался на ногах, отсутствие зрения мешало мне быстро передвигаться. К тому же снег начал усиливаться, и мой медленный темп замедлял выработку тепла.

Я отчаянно нуждался в новой одежде. Когда я спустился вниз, меня привлекло большое скопление людей на брезенте, и я быстро узнал, что с корабля привезли горячую воду. Я влез в свое нераспечатанное и не использовавшееся весь год до сих пор пончо, чтобы согреться, достал из сумки картофельное пюре быстрого приготовления и налил горячую воду в миску. Готов и могу сесть, расслабиться и поесть.

Удрученный, я огляделся по сторонам и заметил знакомое выражение на лицах окружающих. Лицо страдания. На одних - пустая покорность, на других - возмущенный гнев. Было несколько счастливых страдальцев, но это были не те, кто сидел со мной на брезенте. Это были те, кто не делал длительного перерыва на брезенте. Те, кому не нужно было надевать дополнительную одежду, чтобы не замерзнуть. Лично я сменил гнев на смирение. И с этой покорностью я продолжил путь.

К 30-й петле я выбился из сил. Я не мог оказывать никакого давления на ногу и мысленно был готов сорваться. Но все же я двигался вперед. К 33-й петле я уже просто пытался вернуться без травм. Медленно, избегая резких перепадов на тропе и шаркая так быстро, как только мог. Положительным моментом было то, что снег прекратился, и температура была намного приятнее, чем раньше. Из минусов - мне снова было жарко, и сил на то, чтобы снять куртку, не хватало. К 37-й петле все было кончено. Я спустился вниз, осторожно обулся в резиновые сапоги и вознес безмолвную молитву улыбающемуся Богу на небесах. Пусть завтра я смогу бегать.

(Фото: Аллен Кертон)

Этап 4 - Дориан-Бей, петля длиной 3,9 км (прервана через 3 часа)

'Шаги - это каторжная работа, когда ломаешь снег'.

Наступил День благодарения, и я потерял всякую надежду.

Нежные льдины плавали над океаном, полным топорщащихся гор и скрытых существ. Я медленно пробирался сквозь утро и вдыхал холодный ветер, который хлестал меня по лицу, пока зодиак, уворачиваясь от льдин и пингвинов, доставлял меня на базу на этот день. Когда я сделал первый шаг на сушу, мое бедро заныло и затрещало. И тут же я начал сползать назад. Неизвестный спаситель протянул руку и схватил меня за плечо, прежде чем я нырнул назад.

Осторожно я прокрался к причалу. Там я достал из сумки ботинки, присел, сорвал сапоги и осторожно надел их на безвольные ноги. Опухоли не было видно, только боль ощущалась. Вода и лед, постоянно попадавшие в ботинки в течение нескольких дней, должно быть, оказывали эффект мешка со льдом и позволяли спадать отекам и, возможно, скрывали серьезные травмы. Я закончил застегивать гетры и услышал голос организатора: 'Вам нельзя сидеть на этой стороне'. Я посмотрел, где сижу. Не с той стороны. Организатор сказал это еще два раза двум разным людям. Никто не сдвинулся с места. Мы все были полны решимости потратить как можно меньше энергии. Время шло, и я чувствовал себя лучше. Адреналин струился по моим венам, и повреждение тканей, которое я получил, было уловлено в момент. Я мысленно потянулся к перспективе первого круга, а затем начал, как и все остальные. Медленно проваливаясь сквозь неровный, плотный снег.

Ступеньки превратились в каторгу при разгребании снега. Местность шла под уклон, сугробы иногда были выше колен. В конце первого километра был сделан подарок: идеальный снег. Мои ноги поднимались и колотили по снегу быстрее, чем это было разумно. Каждый шаг грубо врезался в снег, как будто я пробежал всего километр. Быстро трасса пошла под уклон. Достаточно крутой, чтобы быть игривой, и достаточно ледяной, чтобы держать меня в узде. Я продолжал нестись на адреналине вниз по склону и понял, что группа уже разбежалась. Я бежал по 3,9-километровой петле и чувствовал себя в блаженном одиночестве среди белой тайны антарктической дикой природы. Когда я посмотрел вверх, на возвышающуюся над горами вершину, ветер начал поднимать клочья снега. Направляя взгляд вперед, я увидел флаги нашего прекрасного маленького контрольного пункта.

Белый ветер создавал передо мной огромную пустоту, как чистый холст.

Ветер, унесший с вершины лишь клочок снега, быстро устремился вниз. Я не мог различить вершину холма и начало снежного вихря, не сползая с очков. Я устремился к белой стене. Когда я добрался до вершины, ветер завыл громче и сильнее, чем раньше. Белый ветер создавал передо мной огромную пустоту. Я был человеком в ничейной земле. Я медленно набрал скорость и снова начал бег. Я надеялся, что мне удастся найти свой путь в условиях неукротимого ветра. Я начал с быстрой ходьбы, которая переросла в шарканье и быстро перешла в конькобежный спорт. Ветер не одобрял этого и проникал прямо в мое тело. Когда моя музыка, ветер и боль боролись за мое внимание, я поднял глаза и снова увидел контрольную точку.

(Фото кредит: 4 Deserts)

Если посмотреть вверх от контрольной точки, то ветер утих. Шторма не было, просто постоянный ветер вздымал снег. Я посмотрел вперед, чтобы продолжить свой поход. Когда я добрался до вершины, ветер решил дать мне пройти в относительном спокойствии. Я оглянулся через плечо, чтобы посмотреть на гору. Видимость восстанавливалась, а мои ноги по-прежнему чувствовали себя неплохо. День складывался удачно.

Я проехал 3 круга и посмотрел вниз на контрольную точку, где заметил скопление людей вокруг своих сумок. Слегка растерявшись, я помчался к финишу, чтобы проверить, что происходит. Я приехал, и мне сказали: 'Достаньте мои вещи из сумки и приготовьтесь к посадке на корабль'. Я посмотрел на гору. Она была не хуже, чем в предыдущие два раза, и не выглядела так, будто собиралась превратиться в яростную бурю. Хотя я чувствовал себя довольно свежим, я не стал жаловаться. Если судьба говорит мне, что у меня есть выходной, значит, у меня будет выходной. Я медленно снял ботинки, влез в резиновые сапоги и стал ждать. Мне стало холодно, пока я стоял и смотрел, как пот под курткой превращается в лед. Я прижал руки к бокам и использовал сумку для защиты от ветра, пока не пришел зодиак.

Я забрался обратно на корабль и оглянулся на гору. Ветер стихал, и видимость восстанавливалась. Смущенный, но не обеспокоенный, я направился к своей комнате, но изменил курс, когда мой нос уловил сладкий запах еды. Посмотрев налево, где я обычно встречался с печеньем, я увидел в руках большую миску зеленого супа. Зная о своем голоде, я без раздумий поглотил его. Я сидел, поглощая несколько мисок супа и принимая участие в непринужденной беседе окружающих, а затем отправился в свою комнату, чтобы принять душ.

Когда я расслабился и позволил теплой воде окутать меня, я услышал, как кто-то говорит по громкоговорителю. Через секунду я услышал, как наш гид сказал: 'Мои дорогие полярники, мы заметили касаток по левому борту. Пожалуйста, подойдите к носу корабля, если можете'. Я быстро выключил воду, надел всю свою одежду и побежал к носу корабля, чтобы хоть мельком взглянуть на них. Группа появлялась со всех сторон. Семья резвилась и наслаждалась нашей компанией в течение часа, прежде чем мы продолжили путь по ледяному полю. Лед грандиозно трещал, когда наш корабль легко проходил через океан невидимого океана. Тихий холодный ветер овевал мое лицо, когда горы выглядывали из тумана за бортом, а леопардовые и крабовые тюлени встречали наш взгляд, когда мы проносились мимо. Когда я плыл вниз к ужину, я понял, что мне действительно есть за что благодарить в этот День благодарения.

(Фото кредит: 4 Deserts)

Этап 5 - остров Данко, петля 3,1 км

А-а-а. Открытое море.

Здесь многие умирают.

И когда я опираюсь на свой недавно приобретенный треккинговый шест, я с радостью присоединяюсь к ним. Ветер то утихает, то затихает в снегу. Пингвины с любопытством ковыляют туда-сюда, никуда особенно не стремясь. Я карабкаюсь вверх и вниз, но не иду никуда. Моя боль нестерпима. Более легкие участки бьют по моим ногам пулями. Подъемы впрыскивают яд в мои вены. Я падаю в снег и смеюсь с друзьями. Болезненный смех, но не без радости. Спуски превратились в каток, и я не отличаюсь грациозностью. Каждый шаг вызывает у меня резкий вдох, который бывает только при травмах. Каждый контрольный пункт смеется надо мной, когда я машу рукой в знак приветствия и быстро прощаюсь. Мы оба знаем, что через 20 минут я снова буду махать рукой. По крайней мере, я никогда не остаюсь один надолго. Но это не значит, что я не чувствую себя одиноким. Боль делает это. Я отделен от реальности. Я одинок, когда бегу в группе. Когда шаркаю за кем-то. Когда скольжу в одиночестве. Через некоторое время я ничего не чувствую. Ни боли, ни радости. Только пустота. Я знаю, что еще не закончил, и поэтому продолжаю.

Тихий человек закончил. Лидер. Он закончил день. Для гонки. (Примечание: на данный момент лидер преодолел 250 км, поэтому он победил и закончил гонку). Он приветствует меня с улыбкой человека, который знает, как мне тяжело, и рад, что сам закончил. Сочувствующий и знающий. Образ лидера задерживается в моей голове до тех пор, пока внутри не появляется другой. Бегун, бегущий словно из Марафона в Афины. За ним развеваются цвета его страны. Он ныряет на землю. Он плачет, разделяет свою победу с остальными, а затем исчезает. Ряды редеют, боль нарастает, а у меня нет ничего, кроме мыслей о тепле. Не о том тепле, которое бывает, когда зимой кутаешься в три фланели. А о тепле у летнего костра. Я выхожу из текущего момента и мечтаю о других вещах. И когда я поднимаюсь на вершину острова в 19-й раз, я останавливаюсь. Я вынимаю наушник из уха. Я чувствую прохладу мягкой антарктической весны. Я прислушиваюсь. Я слышу треск льда вблизи и вдали. Вдали я слышу грохот, который бывает только при сходе лавины. На океане вокруг айсбергов собирается туман. Вдали высятся величественные горы, покрытые свежим, нерастаявшим снегом. Их приглушают кружащие шквалы. Камни, грязь и вода. Вот и все. То, что я стараюсь держать подальше от своего дома. То, что нужно для того, чтобы быть грязным и убирать за собой.

(Фото кредит: 4 Deserts)

Некоторое время я путешествую без наушников. Вверх и вниз. Моя музыка - это постоянное блеяние пингвинов. Они переживают этот день так же, как и любой другой. Плывут по глади воды, прижимаются друг к другу и выполняют те дела, которые под силу только пингвинам. Я бегу уже некоторое время и смотрю вниз на контрольную точку - они остановились. Я отвожу взгляд, чтобы еще раз посмотреть на землю, которая меня окружает.

Кажется, что это не просто камни, грязь и вода.

Этап 6 - Остров Халф-Мун, петля длиной 2,4 км

Волнение.

И страх. В основном волнение.

Немного страха.

Что происходит? Все закончилось? Как это может быть концом, если все только началось? Последний год я живу во сне, и до меня не доходит, что я проснулся. День начинается, как и любой другой, но в нем есть самовнушение чего-то гораздо более мощного. Солнце ослепительно сияло на белом поле. Лучи ложились на землю, как теплое одеяло, смягчая твердую поверхность и позволяя появиться ледяным разломам, пока я бежал по минному полю. Каждый шаг был рискованным. Размягчение льда не так заметно сразу, как таяние снега. Лед стал полым и позволял идти только самым легким. Я наблюдал за тем, как мужчина ростом 180 см впереди меня проносится над вершиной все более пологого льда, а я продолжал проваливаться в ледяные пещеры вместе со своими неповоротливыми друзьями. Были короткие периоды передышки, но не более чем на десяток миль. Это не имело значения, да и не могло иметь. Я шел вперед и не мог не улыбаться. Улыбка, которая бывает только тогда, когда ты закончил то, что всегда хотел закончить, но активно осознавал, что никогда не хотел заканчивать.

(Фотография предоставлена Алленом Кертоном)

Ноги задевали за камни, которыми был усыпан пляж, продуваемый ветром, и устремляли взгляд на холодный, кажущийся безлюдным арктический океан. Но при ближайшем рассмотрении он оказался совсем не безлюдным. Несколько пингвинов нежились на солнце, в то время как другие ныряли в воду и выходили из нее. Крупногрудые бурые поморники шныряли вокруг выступов в поисках пингвиньих яиц. Водоросли дрейфовали в ледяных глубинах. Это место не было пустынным. Это было место, где животные могут процветать и процветают. Я продолжил путь. Первый раз в этот день я пересек контрольную точку, и это было не похоже на все предыдущие.

Я забыл свою перфокарту, чтобы отслеживать пройденные круги, но мне было все равно. В этот момент речь шла не о гонке. Главное - момент. Мне сказали, что в конце следующего круга меня будет ждать другая перфокарта, и я продолжил. Я уже чувствовал флаги. Мои ноги не выдерживали. Неоспоримая слабость постоянно одолевала мою левую ногу. Я посмотрел вперед и увидел, как еще один финишер на 250 км пересекает финишную черту под мягко бьющим антарктическим солнцем. Теперь я шел пешком.

Я устал. Моя нога была слаба. Но я шла, потому что была там, где была, а не потому, что чувствовала. Дистанция приблизилась к концу, и я встретился с финишировавшими лидерами, которые начали свой победный круг. Это был конец. Самый последний круг. Большой шлем завершен. Мой триумф был полным. На этом круге я не торопился. Я ничего не мог выиграть, если бы ехал слишком быстро, и ничего не мог потерять, если бы слишком мало смаковал впечатления. В лучах солнца я увидел морской залив, замаскированный под озеро. Глубокий, таинственный синий цвет создавал ощущение, что я заглядываю в душу острова. Над ним возвышался загадочный, но вполне дружелюбный вулкан, выглядевший под этим спокойным солнцем.

Я переключил внимание и с радостью поплелся через ледяное минное поле и, наконец, к пляжу. Вдалеке виднелась финишная черта, наполненная смехом и медалями. Но мое внимание привлек гигантский ковыляющий пингвин ростом 6 футов 4 дюйма. Он подзывал друга, чтобы закончить годичное путешествие.

(Фотография предоставлена Алленом Кертоном)

Даже сейчас, когда я пишу это, я понимаю, что не отпустил его. Я откладывал написание этой книги в течение трех месяцев, потому что не хотел, чтобы все закончилось. Я думала, что если я никогда не опубликую эту историю, мою историю, то смогу удержать волшебство, которое я разделила с этими незнакомцами, еще немного. Гонки никогда не должны были закончиться, если бы я позволил им жить в моей голове. Я позволил этой мысли прокрасться в мою жизнь, превратив повседневные события в серые и скучные. Я жалею себя за то, что живу такой скучной жизнью.

(Фото кредит: 4 Deserts)

Но со временем я понял, что магия никогда не заключалась в местах. А в людях, которые там жили. Те, кто смеялся у ночных костров. Люди, которые подбадривали меня, когда я мог только ругаться и ворчать. Вечно счастливые. Невероятно целеустремленные. Идеалисты. Места, в которых я бывал, были бессмысленны без людей, с которыми я их разделял. Людей, которые стали одними из моих самых близких друзей. Тех, кто сделал жизнь чуть менее скучной.

(Фото кредит: 4 Deserts)

Ресурсы:

Сайт Брендана Фанка: www.brendanfunk.com

Сайт 4 Deserts - https://www.4deserts.com/

Все фотографии в соответствии с фотокредитами - Аллен Кертон и 4 Deserts